Щербаков Ю. Фрейдизм под красным флагом

Чем отличается педагог от педофила? Тем, что второй действительно любит детей! 

Данная статья была опубликована достаточно давно (более пятнадцати лет назад), и авторский оригинал её был с тех пор утрачен, но она сохранилась в копиях на форумах и в ЖЖ. На неё ссылался в своих работах Игорь Друзь.

Print PDF

Принято думать, что учение знаменитого психоаналитика Зигмунда Фрейда в СССР находилось под запретом. Об этом особенно любили повторять вылезшие после перестройки отечественные фрейдисты. На самом деле дело обстоит не совсем так. Вернее даже – совсем не так. На самом-то деле в двадцатых годах Москва была второй после Женевы столицей психоанализа – и метила на то, чтобы стать первой.

Демон и фрейдист

Первые любители психоанализа появились в России еще до революции. Но это были кучки теоретиков-энтузиастов, часто вообще не связанные с медициной. Никакой погоды они не делали. В дореволюционной России «официальная» наука относилась к теориям Зигмунда Фрейда с большим подозрением. Что уж говорить о Православной церкви, которая и сейчас его, мягко говоря, не особо любит. Впрочем, российские выпускали собственный журнал, их вроде бы даже поддерживал кое-кто из Академии наук. Но не они сыграли решающую роль в том, что после революции учение Фрейда вошло в большую моду. Из граждан Российской империи больше всех сделал для продвижения фрейдизма на восток человек, не имеющий никакого отношения к медицине: Лев Давыдович Троцкий. В 1908 году он познакомился в Вене с Эрнестом Адлером, который являлся в то время одним из любимых учеников Фрейда. Одновременно Эрнест и его жена, россиянка по происхождению, увлекались социалистическими идеями – поэтому в его доме вечно околачивались русские эмигранты, профессиональные борцы за народное дело. Правда, в отличие от учителя Адлер полагал, что основа всего – не секс, а воля к власти. Дескать, маленький ребенок «садится на комплекс» — оттого, что все вокруг большие и сильные. Ну, а потом начинает этот комплекс реализовывать, давя всех вокруг.
Теории самого Адлера будущего «демона революции» не вдохновили. О воле к власти Троцкий знал куда больше, нежели австрийский интеллигент. Но учение Фрейда его заинтересовало. И Лев Давидович вспомнил о нем, когда пришло время.

Революция во всем

Впрочем, первые психоаналитики появились после революции сами по себе. Не те, не старые. Они-то как раз решили, что теориям Фрейда в одном строю с коммунизмом делать нечего. Но появились другие. Это понятно. Революция – это ведь, кроме всего прочего, еще и глобальная переоценка ценностей. Так, к примеру, видный большевик Бухарин заявлял: «Обычная ошибка очень крупных людей (в первую очередь ученых) «старого мира» состоит…в том, что при оценке катастрофы всего старого уклада они тщетно тщатся приложить масштабы… спокойного, «нормального», капиталистического бытия. Это все равно, что Гулливеру натягивать штанишки младенца-лилипута». Есть новая наука Гулливеров — и павловская наука лилипутов. Нужно знать, что в нашу эпоху необходимо выбирать критерии не совсем обычного или, вернее, совсем не обычного типа».
Нужна «новая наука» – будет. Из всех щелей полезло множество разнообразных персонажей, стараясь втюхать новой власти свои гениальные идеи. Об этом можно написать большую и смешную книгу.
Кстати, второй частью этой книги можно сделать нашу перестройку, когда под флагом «отказа от коммунистических догм» из тех же щелей снова полезла все та же разнообразная сволочь. И в том, и в другом случае те, кому дали возможность реализовать свои проекты, такого натворили, что глаза бы не видели.
После революции на этой волне возникли и отечественные последователи Фрейда, громко крича, что при царе представители реакционной науки не навали им жить. Их заметил всесильный тогда Троцкий и взял под свое крыло. Зачем понадобился пламенному революционеру психоанализ?
Дело в том, что сразу после революции обнаружилась ахиллесова пята марксизма – психология. Маркс оперировал историческими периодами и общественными классами, ему было не до отдельного человека. Конечно, он выдвинул что-то невнятное вроде «классовой психологии», зависимости поведения и мышления человека от принадлежности к тому или иному общественному классу. Но пытаться использовать эту идею на практике – то же, что определяться на местности с помощью атласа мира.
Как оказалось, когда народные массы свергли капитализм и разогнали буржуев, далеко не все из них тут же загорелись желанием строить социализм. Многие – совсем напротив — занялись разными безобразиями, с которыми при проклятом царизме боролась полиция. Такие психологические выверты пролетариев окрестили «буржуазными пережитками». Но окрестить-то можно, а делать что с этими самыми пережитками? Некоторые большевики полагали, что, мол, само все со временем рассосется. Но Троцкий был настоящий марксист. В том смысле, что мечтал довести дело до конца – устроить мировую революцию. Так что ждать он не мог. И вот тут-то и пригодилось учение Фрейда.

В поисках нового человека

Вообще-то марксизм и фрейдизм по духу близки друг другу. Они растут из одного корня – из воинствующего материалистического атеизма. Да и в теоретическом плане эти учения, в общем-то, друг другу вовсе не противоречат. Марксизм претендует на то, что исследует макрокосм, общество, фрейдизм – микрокосм, человека. Каждому свое. Так, по крайней мере, полагал Троцкий. Он увидел в учении Фрейда замечательный инструмент для того, чтобы «перенастроить» людей в нужном большевикам ключе. С сознанием, которое у слишком многих представителей трудящихся, оказалось каким-то не таким, возиться было долго и скучно. А нельзя ли попробовать воздействовать прямо на подсознание? Сублимировать сексуальную энергию в дело строительство коммунизма?
В общем, Троцкий дал отмашку. Желающих нашлось немало. Одной из самых заметных деятелей советского психоанализа стала Сабина Шпильрейн. Это была интересная дама. Она происходила из богатой дворянской семьи – и к данному времени была уже далеко не молода. Всю свою жизнь Сабина шаталась по Европе и занималась «коллекционированием знаменитостей». Не в том смысле, в каком вы подумали, а в чисто интеллектуальном. Она была знакома с очень многими – от Льва Толстого до Фридриха Ницше. Последним ее увлечением стал Зигмунд Фрейд. Сабина встретилась с ним в 1910 году, с тех поддерживала дружеские отношения — и в итоге сама увлеклась психоанализом. В начале двадцатых Сабина приехала в СССР и активно взялась за пропаганду фрейдизма. Именно благодаря ей возникшая Советская ассоциация психоаналитиков вошла во фрейдистскую Психоаналитическую ассоциацию. А ведь туда принимали далеко не всех желающих, это была очень снобская контора. Вскоре в Москве открылась первая психоаналитическая клиника. Потом начали открываться исследовательские институты – в Москве и Петрограде.

Эксперименты на детях

Была, правда одна загвоздка. Психоанализ подразумевает индивидуальную работу с пациентом. У большевиков просто не было времени на такие сложности. И вообще – они являлись ярыми коллективистами.
Выход нашелся в другой экзотической науке – так называемой педагогической психологии или педологии. Данная дисциплина зародилась в конце XIX века и считала, что воспитывать детей в школе нужно, подыскивая к каждому строго индивидуальный подход, исходя из его психических и физических особенностей. Это, конечно, самая общая схема. При детализации обнаруживается бесчисленное множество разных, часто противоположных подходов и систем. Педологи полезли после революции в систему советского образования толпами. Не было таких идиотских педагогических систем, которые тогда не опробовали бы эти товарищи. Великий педагог Макаренко если в своей «Педагогической поэме» не кроет их матом – то только потому, что тогда материться в печати было не принято.
Кое-кто из педологов попытался скрестить педологию и фрейдизм. В частности, Александр Лурия. Эти люди предложили работать с детьми, чтобы сразу, так сказать, направлять их развитие в нужное русло. И в этом деле стали изощряться, кто как мог. Вот что, к примеру пишет критик Виктор Топоров.
«Моя бабка отправилась работать переводчицей в научно-исследовательский институт. К советским фрейдистам, фрейдистким марксистам, педагогам-психоаналитикам или, как они себя именовали, педологам. Постепенно увлекаясь этой, как выяснилось позже к тридцатым, лженаукой, она стала сама пописывать статьи. Некоторые из них, трактующие почему-то тему «переноса», я в детстве обнаружил и тщательным образом изучил. Бабка писалда, скажем, заметив интерес школьника к однокласснице, учительница должна была «перенести» его на себя, а уж затем перебросить из сексуальной сферы в творческую. Мысленно перебирая собственных училок, я соглашался со Сталиным: педология – лженаука.»
И вот такую фигню оплачивало далеко не богатое тогда государство!

«Дом детей»

Но это было еще не самое интересное. Советские фрейдисты размахнулись на более масштабные эксперименты. Здесь педологи пересеклись еще с одной советской идеей – коллективного воспитания детей с самого раннего детства.
Сама-то по себе идея не самая плохая. Именно благодаря ей в СССР была развита великолепная система яслей и детских садов. А сейчас такой же эксперимент продолжают проводить в кибуцах Израиля. Еврейские командиры, которым поступают новобранцы из кибуц, очень довольны принятой там методикой воспитания детей. Но советские фрейдисты довели идею до полного абсурда.
Так вот, в СССР открылись два экспериментальных детских сада постоянного проживания – в Москве и Петрограде. Московский назывался «Дом детей». Туда поместили тридцать детей от года до пяти лет разного происхождения – детей рабочих, интеллигентов и партийных работников. Примечательно, что среди них находился и старший сын Сталина Василий. Вот на каком уровне это все раскручивалось. Руководила этим домом Вера Шмидт. Ее муж, Отто, был одним из основателей Советского психоаналитического общества, а также заметным сотрудником в правительстве большевиков, возглавлявшим Государственное издательство. Эту попытку видный фрейдист Вильгельм Райх, прославившийся теорией «сексуальной раволюции», относившийся к затее с телячьим восторгом, назвал «первой в истории образования попытке наполнить теорию детской сексуальности практическим содержанием».
Обосновывались идея дома детей своеобразно. Согласно Фреду, отношения ребенка к отцу – это сочетание любви и ненависти. Любовь – понятно почему, ненависть же вырастает из «эдипова комплекса», из желания заменить отца в отношениях с матерью. Так вот, на место образ отца у деток, по идее четы Шмидтов, должна стать то ли коммунистическая партия, то мировой пролетариат, то ли товарищ Троцкий лично. Что же касается «эдипова комплекса»… Тут вступали в действие собственно педологические наработки. Вот как описывает методы воспитания очевидец, тоже восторженный поклонник фрейдистской педологии.
«В Доме детей не было наказаний, и персоналу при общении с детьми не разрешалось даже просто повышать голос. Осуждение или похвала были направлены на поступок, а не на самого ребенка: если, например, случалась драка, то ребенка, начавшего ее, не наказывали, зато ему рассказывали о боли, которую он причинил. Дети не были «хорошими» или «плохими» — такие традиционные моральные определения, (уходящие своими корнями в представления о первородном грехе), только усиливали комплекс вины и вели к серьезной психологической травме – первой причине невротических заболеваний в последующей жизни. То, что взрослые осуждали как «дурное» поведение, (например, мастурбация, ночное недержание мочи, сосание пальца, игра с фекалиями), было подсознательным проявлением инстинкта и, особенно, сексуальности.
К такому поведению в Доме детей относились терпеливо и старались помочь. Характерным был пример одной маленькой девочки, которой очень нравилось обмазывать себя экскрементами: ее просто мыли и переодевали, но ни коим образом не наказывали. Потом ей дали для игры краски. Через некоторое время размазывание красок (а затем и нанесение их с помощью кисточки) вытеснило для нее прежнее удовольствие, и она без всякого усилия рассталась с ним. Как замечает Шмидт, новое наслаждение было аналогичным прежнему, но только «более высоким в культурном и социальном отношении». (Это классический пример того, что в психоанализе называют сублимацией, и неслучайно мы видим здесь краткий миг зарождения художественного импульса).
Чтобы изменить подобным образом характер обучения, нужно переобучить самих педагогов. Шмидт не допускала жесткого и морализаторского поведения со стороны учителей, но она примечательным образом выступала также против чрезмерных проявлений привязанности, вроде горячих поцелуев или нежных объятий, которые, по ее мнению, имели отношение не столько к потребностям детей, сколько к удовольствию для взрослых. В сущности, здесь проявлялись две стороны одной медали – учителя допускали, что их поведение по отношению к детям определялось субъективными чувствами (негативного или позитивного характера).»
Как вам такие методы? Характерно, что чета Шмидтов не только не являлись педагогами, но и своих детей не имели! (Фрейд, кстати, собственных детей тоже воспитывал далеко не так.) А вот Райх полагал, что эта идея могла «применяться вне стен детского сада ко всем аспектам социального бытия: к примеру, экономические потребности не должны подстраиваться под существующие экономические институты; скорее институты должны подстраиваться под потребности.»

Большой друг СССР

А что же мэтр из Вены? Он был в полном восторге. Фрейду очень было интересно, что же у деток сформируется вместо «эдипова комплекса» и что из них потом выйдет.
В общем, фрейдисты развернулись в полный рост. Как пишет троцкист и сторонник психоанализа Миллер,
«…Был основан институт с полностью признанной программой подготовки, появилась амбулаторная клиника вместе с детским домом, и все это работало на основе принципов психоанализа. Широкая публикация психоаналитических статей и книг осуществлялась на таком уровне, который всего несколькими годами ранее трудно было даже представить. Все подобные начинания так или иначе поддерживались государством. Можно смело утверждать, что… никакое другое правительство в предшествовавшие или последовавшие времена не сделало столько для поддержки психоанализа.»
Вся эта компания постоянно общалась со столицей фрейдизма. Один из ближайших учеников Фрейда, Карл Абрахам, стал постоянно мотаться между Москвой и Веной. Есть очень серьезные сведения, что советские психоаналитики стали выбивать у Троцкого деньги на финансирование психоанализа за рубежом. Повод был тот, что Фрейд якобы открыл бесплатную клинику в Вене. Правда, никто этой клиники не видел. Но под такое почему бы было и не дать? В СССР существовала такая организация как Коминтерн, которая якобы раздувала пожар мировой революции. Она не отчитывалась ни перед кем – а денег в нее вбухали уйму. И сколько денег ушло в Австрию Фрейду и его приятелям – никто точно не знает. Советская Россия давала деньги вроде бы за научную работу. И, казалось – все только начинается.

Конец малины

Но не все пошло так гладко. Дело в том, что у психоаналитиков нашлись очень серьезные враги. Самым главным был знаменитый академик Павлов. Вот уж его трудно назвать консерватором от науки. Но фрейдистов он на дух не переносил. Павлова же, советская власть уважала – несмотря на то, что он относился к ней, мягко говоря, без особой любви – и никогда этого не скрывал. Но он дело делал, поэтому ему прощали и «диссидентство», и религиозные взгляды.
Другие враги обнаружились внутри самой педологии. Тут уж людей, судя по всему, просто душила зависть – им тоже хотелось пристроиться так же кучеряво, как фрейдисты. Как водится, подобная публика выступила в атаку под прикрытием марксисткой демагогии. Так, видный педолог М.Эткинд опубликовал статью «Фрейдизм или марксизм», в которой доказывал несовместимость этих понятий. Ну, с диалектической точки зрения можно и Карла Маркса объявить врагом марксизма. Тем-то и хорош этот метод, что им можно обосновать все, что угодно.
Троцкий по мере сил защищал свое детище, пытаясь объяснить, что между Павловым и фрейдистами принципиальных разногласий нет. Правда, сам Павлов так не считал. Тем более, что Павлова поддерживал Сталин, испытывавший к психоаналитической возне искреннее отвращение.
А потом с главным покровителем психоанализа, Троцким, случилась большая неприятность. Он проиграл в политических разборках – и его пинком под зад выслали из СССР.
Считается, что последовавший крах психоанализа как раз и произошел из-за того, что ему покровительствовал Лев Давыдович. Дескать, мстительный Сталин поспешил уничтожить все следы пребывания Троцкого у власти. Это не совсем так. Вот, к примеру, поэт Владимир Маяковский очень часто общался с Троцким и дружил с видными троцкистами. Но именно Сталин в 1934 году вытащил память о поэте из забвения.

В виде анекдота могу привести ходившую среди коммунистов байку, посвященную разгону психоанализа. Дескать, когда как-то Василия Сталина привезли домой из детского сада, папа его и спросил:
— Что вы делаете в своем Доме детей?
— Нас учат заниматься онанизмом, — ответил Василий.
Тут грузин Сталин, воспитанный в традиционных ценностях, и озверел…

Конечно на самом деле, все было куда проще. Как бы ни относиться к Сталину, он был прежде всего прагматиком. И взглянув на эту психоаналитическую возню он задал резонный вопрос: а каковы результаты этой работы?
Как оказалось, результатов никаких не было. Да и какие могли быть результаты? Эксперимент с домом Детей, понятное дело, с треском провалился. Богатых истеричек, которых всю жизнь лечил Зигмунд Фрейд и из наблюдений над которыми он вывел свою теорию, в СССР того периода не было. Так кому была нужна эта самая возня?
И психоанализ прикрыли. Жестко и решительно. Как было принято в то время, на фрейдизм навешали множество идеологических «собак». Потом прикрыли и всю педологию. По той же причине – в виду вопиющего отсутствия хоть каких-то положительных результатов. Возможно, конечно, погорячились. Но с другой стороны, психоаналитики сами виноваты. Нельзя же с такой беспардонной наглостью тянуть из государства деньги и нести откровенную ахинею. Безусловно, такие люди как Сабина Шпильрейн или Александр Лурия верили в то, что делали. Но когда целый научный институт занимался откровенной псевдонаучной болтовней вроде переноса интереса с одноклассницы на учительницу… На уголовном жаргоне, который местами очень меток, это называется «впаривать фуфло». Вот такого Сталин не прощал никому.

Между прочим, идея Дома детей имела продолжение. В конце шестидесятых в Европе и Америке под влиянием идей «молодежной революции» возникло огромное количество «школ нового типа». В них и в модных тогда коммунах пытались воспитывать детей в том числе и по тогдашнему авторитету – Вильгельму Райху. То есть, в том же самом ключе, что и в Доме детей. Результат получился вполне закономерный: полный провал. Кто из воспитанников этих школ не стал наркоманом – стал уголовником. В начале девяностых я в качестве журналиста был в одном питерском приюте негосударственном приюте – там тоже пытались применять сходные методы воспитания. От того, что там творилось, волосы дыбом вставали.

Остается надеяться, что нового пришествия психоанализа мы как-нибудь сумеем избежать.