Наши интервью: к критике “научного махначизма”. На статью “Россия в ХХ столетии”.

Print PDF

– Наши читатели нередко задают вопросы о том, насколько изложенное в многочисленных работах Владимира Махнача соотносится с гумилёвской теорией этногенеза вообще и теорией этнических антистстем в частности. Что вы можете сказать по этому поводу?

Для начала необходимо сразу сказать, что Владимир Леонидович Махнач является по сути автором собственной оригинальной концепции антисистем, причём концепция эта имеет весьма условное касательство к ПТЭ и этнологии вообще, поскольку её автор изначально рассматривает антисистемы чисто как культурологический, а не этнический, феномен. Что на мой взгляд в корне неверно. При этом, осуществляя такую подмену понятий, Махнач последние полтора десятка лет постоянно утверждал, что является якобы учеником Льва Гумилёва. Как аккуратно заметили по этому поводу авторы “Гумилёвики” – “В.Махнач считает себя учеником Л.Н.Гумилёва”. Фактически мы имеем в данном случае дело с произвольной ревизией и выхолащиванием теории Гумилёва, попыткой перевести рассмотрение проблемы в иную плоскость. Поэтому за его концепцией в определённых кругах закрепилось неформальное название “научный махначизм” (по аналогии с популярным некогда понятием “научный коммунизм”). Мы не будем здесь касаться не вполне благовидной роли Махнача в редактировании и публикации в начале 1990-х годов “пиратских” изданий трудов Гумилёва (не исключаю, что “статус ученика” понадобился ему в том числе и для этого), а остановимся только на теоретических вопросах.

– Почему вы избрали объектом критики статью В.Махнача “Россия в ХХ столетии (Диагноз историка культуры)”?

– Потому что именно в ней, вернее в последней её части, в достаточно сжатом виде изложены все заблуждения “научного махначизма”, касающиеся антисистем. Но и в преамбуле статьи Махнач сразу даёт весьма спорные постулаты: например, он безапелляционно  утверждает, что “Антисистемы не имеют иных, кроме деструктивных, проявлений”. На самом деле, разумеется, антисистема, как и любой другой закономерный продукт процесса этногенеза, может проявлять себя совершенно по-разному. А вот уже следующее утверждение, что антисистемы “по-разному воздействуют на тот или иной этнос” прямо противоречит предыдущему даже с позиций формальной логики; воздействие антисистем на этнос всегда негативно, это проистекает из смысла самого понятия этнической антисистемы.

– Каковы же основные противоречия у концепции Махнача и гумилёвской теории этнических антисистем?

Махнач непонятно на каком основании утверждает, что антисистема – категория гуманитарная, и что она “принадлежит не этнологии, а культурологии, истории культуры”. На чём базируются столь смелые утверждения – из текста понять невозможно, но они не имеют уже ничего общего с теорией Гумилёва. Фактически Махнач начинает выдумывать какую-то свою собственную концепцию в плоскости культурологии, использующую гумилёвский термин для обозначения совершенно иного явления, чем закономерно вводит в заблуждение читателя.  И тут же он совершенно голословно утверждает, что Лев Гумилёв, якобы, “не определил” понятие антисистемы, “не дал дефиниции” – это утверждение он повторяет как заклинание, несколько раз по тексту. Извините, но это уже ни в какие ворота не лезет. Гумилёв дал вполне чёткое определение этнической антисистемы как системной целостности людей с негативным мироощущением; это же определение я повторил со ссылкой на Гумилёва в своей “Философии антисистем”, которая к моменту написания статьи Махначём уже два года как вышла из печати, и с текстом которой он очевидным образом был знаком, поскольку цитировал из неё в своих публикациях аж целые абзацы, правда, не ссылаясь почему-то при этом на первоисточник.

Далее Махнач совершает ещё одну подмену: он приписывает Гумилёву утверждение, что “антисистемы отличаются негативным мировосприятием”. Гумилёв же всегда говорил о негативном мироощущении, присущем членам антисистем, а не самой антисистеме. Мироощущение и мировосприятие – разные понятия, и произвольная подмена одного другим, граничащая с шулерским передёргиванием, как раз и составляет фундамент “научного махначизма”, поскольку позволяет реализовать задуманное – вывести проблему из этнологической и естественнонаучной сферы в культурологическую, сферу “болтологии”. Мировосприятие индивида может изменяться под внешними воздействиями, тогда как мироощущение более консервативно, оно формируется на уровне подсознания и определяется в том числе и физиологическими факторами.

Затем Махнач так же голословно утверждает: “пафос антисистемы – самоубийство”. Если бы это было именно так, то всё было бы гораздо проще. На самом деле индивидов в антисистему объединяет иррациональная тяга к деструкции, которая может быть направлена отнюдь не только на себя. Следующее утверждение Махнача касается государственных образований под властью антисистем. По его мнению “Тогда антисистема меняет знак. Прекращая саморазрушение, она порождает в обществе более или менее деспотический режим, в котором представители антисистемы образуют элиту.”. На самом деле, разумеется, никакой “смены знака” не происходит и не может произойти, антисистема может выродиться в нормальную систему под давлением внешних факторов (будучи поставленной перед выбором – погибнуть или трансформироваться), или же этнос может “переболеть” антисистемой и выработать иммунитет к её установкам. В конце концов, бациллы в любом организме отнюдь не “меняют знак”, когда организм выздоравливает после болезни, они просто утрачивают возможность значимо влиять на его функциональность, хотя и остаются при этом в теле носителя. И “настоящие”, нативные представители антисистемы никогда не могут образовать “элиту” в социуме, их удел – вечная оппозиция этническому организму, точно так же, как и бациллы никогда не могут подменить собой функционально, скажем, мозг высшего животного. Утверждение Махнача, что “сменившие знак антисистемы могут жить долго, отказавшись от основного принципа антисистемы – отвержения мироздания” очевидно абсурдно, поскольку антисистема, отказавшаяся от основного принципа – это уже не антисистема, это как раз явное её вырождение. Потом он говорит: “потерпев политическое поражение и потеряв место “элиты”, подобная антисистема снова меняет знак, ибо законсервированный характер не меняет её сущности: потеряв власть, перестав быть “элитой”, антисистема снова становится антисистемой, снова подталкивает этнос к саморазрушению”. Как мы уже выяснили, никакой “смены знака” не происходит, члены антисистемы продолжают себя вести в соответствии со своей этологической доминантой.

Дальше возникает полное ощущение, что “ученик” Махнач просто не читал работ Гумилёва: он утверждает, что тот “сблизил понятие антисистемы и химеры…попыткой искусственно, политически или шире, социально-культурными средствами, сформировать этнос”. Этнос – продукт естественного процесса этногенеза, искусственными средствами на базе априорной концепции может быть сформирован только “этнофантом”. И у Гумилёва чётко сказано, что химера – это один из возможных результатов межэтнических контактов (когда контактирующие этносы некомплиментарны), она является питательной средой для антисистем, и не более того.

Не менее спорны и другие тезисы Махнача, например о том, что в эпоху IV-III тысячелетий до нашей эры “сама чрезвычайная разреженность населения делала сомнительной попытку химеризации”. Объективные данные археологии свидетельствуют о том, что даже в ранних неолитических городах плотность населения была не менее высока, чем в последующие периоды, и процессы межэтнических контактов протекали точно так, как и в более позднее время. Также непонятно, на основании каких посылок им делается вывод о недолговечности этнических химер – химера неизбежно существует, пока сохраняется “пятно” негативного межэтнического контакта. При этом Махнач не устаёт повторять, как мантру: “Категория “химеры” принадлежит этнологии, без сомнения. Категория антисистемы скорее принадлежит культурологии.”, и на этом основании внезапно делает неожиданный вывод: “антисистемы самостоятельно не распадаются никогда. Все исчезнувшие антисистемы подвергались истреблению.”. Это вступает в противоречие с его же собственным ранее высказанным тезисом о том, что “пафос антисистемы – самоубийство”. Разумеется, отнюдь не все исчезнувшие антисистемы подверглись физическому истреблению, предоставленная сама себе антисистема с неизбежностью уничтожает сама себя в силу собственных жизнеотрицающих установок: так было, например, в средневековой Уйгурии, где принятие манихейства и неукоснительное соблюдение его запретов незамедлительно привело к экологической катастрофе. Чуть ниже Махнач снова повторяет, как заклинание: “мы можем подтвердить печальный вывод Гумилёва: антисистема может быть только полностью уничтожена”, вновь приписывая Льву Гумилёву собственные спорные умозаключения; чуть далее он снова приписывает Гумилёву высказанный ранее им самим тезис: “Гумилев отмечает, что антисистема, приходящая к власти, меняет знак, порождая чудовищный, деспотический, полицейский режим”. Таким же странным выглядит утверждение Махнача, что “Манихейская антисистема прекращает свое существование, во всяком случае не упоминается в исторических источниках уже в VII в., а в X в. антисистемы манихейского корня распространяются по всем культурам средиземноморского ареала. Где хранилось учение манихеев в продолжение трех-четырех столетий, нам неизвестно” – преемственность манихейской традиции прослеживается непрерывно, и подобные заявления могут свидетельствовать только о крайне слабом владении вопросом.

Продолжая выворачивать понятия теории этногенеза наизнанку, Махнач договорился до того, что “преждевременно считать антисистему порождением химеры или, осторожнее, процесса химеризации; а вот антисистема, действительно, может стремиться породить химеру, что прекрасно иллюстрирует история России”. Химера, как уже было сказано – естественный продукт негативного межэтнического контакта, никакая антисистема “породить” её не может по определению. Концепция создания “исторической общности нового типа – советского народа” возникла в рамках марксистской идеи тотальной деэтнизации, и не имеет никакого отношения к естественному процессу этногенеза, ничего тут история России не “иллюстрирует”.

– Из сказанного вами следует, что Владимир Махнач, возможно, не очень хорошо владел фактологической базой?

Именно так. Причём его ошибочные суждения – это не случайные оговорки, каких немало и у Л.Н.Гумилёва, а системное явление. Так, буквально в двух абзацах подряд он ухитрился приписать истребление манихеев “римскому миру”, когда на деле их преследованием занимались византийские власти, а в Риме они чувствовали себя в первые века вполне вольготно. И тут же говорит про “поголовное истребление исмаилитов”, которые благополучно, и в немалом числе, существуют до сих пор. Также абсурдно утверждение, что “К самоубийству этническому, тотальному самоубийству вела кхмерский этнос социалистическая система Пол Пота” – на деле режим красных кхмеров проводил как раз ультранационалистическую, фактически нацистскую политику с элементами этноцида этнических меньшинств, и социализм был для этого режима лишь вывеской, чтобы заручиться поддержкой Китая. Махнач почему-то огульно “записывает в антисистемы” английских кальвинистов и пуритан, причём последние, по его мнению, внезапно “перестали быть антисистемой” в Америке только потому, что составили там “большинство” (на деле их небольшая группа лишь начала английскую колонизацию там). Также странны его представления о ереси жидовствующих, явным образом расходящиеся с изложенным в трудах историков церкви. Ну а рассуждения об антисистемах в творчестве Толкиена ничего, кроме улыбки, вызвать не могут…

– Подводя итог, что можно сказать о “научном махначизме” в целом?

На мой взгляд эта концепция опасна в первую очередь тем, что, используя терминологию популярной  и известной в широких кругах теории Гумилёва, фактически полностью извращает её, подменяя стройную естественнонаучную теорию абстрактными гуманитарными умствованиями, не имеющими ничего общего с научным наследием Л.Н.Гумилёва. Махнач, по сути, занимается подгонкой исторических фактов под желаемый результат, беззастенчиво используя авторитет великого евразийца для придания веса своим более чем спорным построениям, и не стесняется при этом приписывать ему собственные абсурдные идеи и передёргивать терминологию.

Весьма интересен и показателен фаталистический итоговый вывод Махнача: “Рецептов излечения от антисистемы нет. Все известные исторические антисистемы были уничтожены путем поголовного истребления их представителей.”, и, несколько ранее: “…христианам никто и никогда не сказал, что человек, опасный для культуры, для общества, может рассчитывать на что-либо иное, чем самый непрестижный, тяжелый и низкооплачиваемый труд. И это самая мягкая и терпимая рекомендация, представляющаяся реальной.”. Тут, как говорится, ни добавить, ни убавить, понимающему читателю ничего комментировать не надо.

– Благодарим вас за интересную беседу.

– Всегда пожалуйста…