Мегалиты Карельского перешейка. Особенности технологии.

Замечание об авторских правах. На представленный ниже текст и иллюстрации к нему распространяется действие Закона РФ N 5351-I "Об авторском праве и смежных правах" (с изменениями и дополнениями на текущий момент). Удаление размещённых на этой странице знаков охраны авторских прав либо замещение их иными при копировании данного текста(сопровождающих его иллюстраций) и последующем его воспроизведении в электронных сетях является грубейшим нарушением статьи 9 упомянутого Федерального Закона. Использование данного текста или иллюстраций к нему в качестве содержательного контента при изготовлении разного рода печатной продукции (антологий, альманахов, хрестоматий и пр.), подготовке документов, текстов речей и выступлений, использование в аудиовизуальных произведениях без указания источника его происхождения (то есть данного сайта) является грубейшим нарушением статьи 11 упомянутого Федерального Закона РФ. Напоминаем, что раздел V упомянутого Федерального Закона, а также действующее гражданское, административное и уголовное законодательство Российской Федерации предоставляют авторам широкие возможности как по преследованию плагиаторов, так и по защите своих имущественных интересов, в том числе позволяют добиваться, помимо наложения предусмотренного законом наказания, также получения с ответчиков компенсации, возмещения морального вреда и упущенной выгоды на протяжении 70 лет с момента возникновения их авторского права.

Добросовестное некоммерческое использование данного текста и/или иллюстраций (за исключением иллюстраций, являющихся общественным достоянием) без согласия или уведомления автора предполагает наличие ссылки на источник происхождения (данный сайт), для коммерческого использования в любой форме необходимо прямое и явно выраженное согласие автора.

Корявцев-Игнатьев П.М.

Мегалиты Карельского перешейка. Особенности технологии.

В предыдущих публикациях по этому вопросу ("Ландшафтная археология округа Суотниеми в нижнем течении Вуоксы", "Сад камней на Хейнйоки", "Игры метелилайненов или Сад камней на Хейнйоки - 2", "Близнец Тиверска? или Сад камней на Хейнйоки - 3") автор постепенно обобщил информацию о почти десятилетних полевых исследованиях скоплений атипичных мегалитов на Карельском перешейке. Настоящая статья продолжает данный цикл. Автор не так давно получил возможность изучить особенности обработки крупных каменных блоков на примерах античных памятников Эгейского побережья, Египта и в Перу, и сопоставить их с мегалитическими сооружениями исторической Карелии. Закономерно по результатам этого возник ряд вопросов о технологиях обработки камня, применявшихся в Карелии. В этой статье мы попытаемся кратко рассмотреть характерные особенности карельских технологий обработки камня и сопоставить результаты с гораздо более известными и популярными памятниками.

В упомянутых статьях была дана общая классификация карельских мегалитов, обследованных автором:

Из перечисленных мегалитических объектов только «сейды» не имеют следов обработки, классические сейды — это как правило обычные моренные валуны достаточно значительных размеров, установленные на несколько более мелких валунов. Вопрос вызывает только непосредственно технология их установки. Однако и в Хейнйоки, и в Суотниеми, и в Тиверске встречаются не «чистые» сейды, которые почти всегда ставили на горизонтальную скальную поверхность, а «сейдоподобные» конструкции, когда один или несколько мелких валунов подпирают более крупный, предотвращая его опрокидывание из неустойчивого положения, но основной валун при этом имеет точку опоры на грунте. С другой стороны — следует учитывать, что в Карелии процесс формирования грунта происходит гораздо более интенсивно, чем в полярной Лаппландии, и на момент своего сооружения карельские «сейды» вполне могли быть «классическими», а грунт под них нанесло уже потом — осадками и ветром. В любом случае остается неясным: каким именно образом и для чего массивные гранитные мегалиты приподнимались, чтобы установить их на мелкие валуны (сами по себе далеко не всегда лёгкие) или подпереть такими валунами. В этом же ряду и вопрос с мегалитом-«чемоданом» в Хейнйоки — многотонный гранитный мегалит в форме параллелепипеда со скруглёнными гранями установлен на склоне возвышенности «на ребро» и зафиксирован в таком положении. Также представляют интерес многочисленные мегалиты, порой весьма крупные, установленные «домиком» по типу примитивных дольменов — в некоторых случаях они установлены в весьма труднодоступных местах, куда даже современная техника далеко не всегда может добраться, при этом зачастую они имеют весьма значительные сколы на поверхностях, что может говорить об их обработке перед установкой.

Помимо этого, обычные моренные валуны самых разных размеров использовались для возведения стен и валов в Тиверске и Хейнйоки. Однако, при этом наблюдается интересное явление — такие же валуны, использованные для обкладки стенок впущенных в стену или вал камер, уже имеют обтёсанные боковые поверхности, формирующие относительно ровные внутренние стенки камер, хотя сами валуны при этом друг к другу более-менее плотно не подгонялись, сохраняя на остальных поверхностях свою «дикую» форму, но в некоторых местах (особенно это хорошо заметно на наиболее сохранившейся камере в Хейнйоки) явно наблюдаются попытки сделать из них некое подобие полигональной кладки, идеальные образцы которой известны по памятникам Перу. Интересно, что и на сохранившихся в Хейнйоки развалинах каменной постройки выходящие на фасад стороны валунов обтёсаны аналогичным образом, тогда как внутренние их стороны оставлены необработанными, хотя логичней, казалось бы, было бы сделать наоборот — вроде бы иметь внутри здания относительно ровные стены более удобно из чисто практических соображений. Все перечисленные сооружения сложены без применения какого-либо раствора (даже без глины, которую затем использовали в схожих случаях финские насельники этих мест), крупные промежутки между камнями кладки закладывались при этом характерными гранитными пластинами, а оставшиеся щели в дальнейшем, вероятно, утеплялись мхом.

Здесь необходимо сделать определённое отступление относительно использовавшихся материалов и особенностей их обработки. Автор имел возможность сопоставить изучаемые объекты с образцами кладки массовой архитектуры античных греческих полисов. Там зачастую в тех случаях, когда не было каких-либо высоких эстетических требований к внешнему виду конструкций, использовались достаточно грубо отёсанные камни, уложенные на известковый раствор фактически в том виде, как они были вырублены в каменоломнях. По этой причине прямоугольные каменные блоки, даже подогнанные в кладке примерно ровно (известняк легко рубится по относительно плоским поверхностям, легко ровняется и шлифуется), имеют «подушкообразную» внешнюю сторону, выровненную путём снятия фасок только по периметру блока. При этом надо помнить, что древние греки имели дело с гораздо более податливым материалом — известняком и мрамором: твёрдость известняка около 3 по шкале Мооса, мрамора — до 4, тогда как твёрдость гранита, оцениваемая по той же шкале, может достигать и 8. Автор лично имел возможность наблюдать следы инструментов, которыми обрабатывались эти известняковые и мраморные блоки: кайло, зубило, клинья, кое где попадались даже следы, похожие на след пилы и отрезной машинки. Обработка же гранита аналогичными инструментами существенно сложнее, поскольку помимо значительно большей твёрдости он имеет иную структуру самого камня, и при обработке примитивными ударно-режущими (а не пиляще-режущими) инструментами он крошится или раскалывается достаточно случайным образом. Распиловка этого камня в силу его механических свойств также является достаточно нетривиальной технической задачей. Шлифовка гранита тоже требует инструмента с микротвёрдостью в пределах 33000-36000 МПа, для сравнения известняк в древности успешно шлифовали даже просто «мочалками» из растений с органическим раствором (на основе «мыльной травы»). Следует также отметить, что в археологических материалах по территории Карелии до настоящего времени не представлено находок, однозначно интерпретируемых именно как инструменты для обработки столь твёрдого камня, как гранит.

Однако, судя по всему, в древней Карелии такие инструменты были, или же были некие иные достаточно эффективные методы обработки камня, нам сейчас неизвестные. В этом плане наиболее показательна территория в окрестностях Хейнйоки — на местности встречаются гранитные камни практически на всех этапах обработки: здесь есть и мегалиты со всеми срезанными гранями, и камни, у которых ровно срезаны одна-две стороны (причём остатков срезанного материала рядом с ними нет, иногда такие срезы сделаны под довольно большим наклоном), и типичные моренные валуны, разрезанные на две-три части прямыми плоскостями, но так и оставшиеся лежать на месте. В теории такого результата можно добиться, нанеся по валуну точный удар большой силы при малом пятне контакта (и если валун при этом лежит на достаточно жесткой поверхности), но в данных случаях подобная технология потребовала бы использования инструмента типа кувалды совершенно гигантских размеров. Особо интересны те мегалиты, где плоскости при вырезе части камня сходились под прямым углом — они выполнены очень аккуратно, и при этом нет даже намёка на трещину в месте стыка плоскостей; аналогичного результата резки такой твёрдой породы, как гранит, весьма непросто достичь даже при использовании современной техники (для этого используются дисковые пилы из особых материалов и с очень высокими скоростями вращения), процент брака на современном производстве при этом достаточно высок. На этом фоне совсем уж запредельным для древних (да и для существенно более поздних) технологий обработки камня выглядит мегалит в Хейнйоки, из которого был вырезан достаточно аккуратный параллелепипед, составляющий единое целое с монолитом валуна, из которого он вырезался. Интересно, что это мегалит типа «ложе с подушкой», на аналогичном мегалите по соседству примерно на таком же месте, где здесь был вырезан этот параллелепипед - уложен сверху дополнительно некрупный камень неправильной формы. Заметим при этом, что на одном из мегалитов там же имеется дефект поверхности, очень похожий именно на след от дисковой пилы, но при этом какой-то «грубой», то есть непохожей на современные образцы. Следует также упомянуть, что в своё время мегалит, очень похожий на данный тип, был обнаружен экспедицией РГО в Лаппландии в непосредственной близости от скопления традиционных сейдов, однако тогда его попытались интерпретировать как некий "трон", для чего установили на скалу в вертикальном положении.

Не менее странными в этом плане выглядят и мегалиты, имеющие поверхности, срезанные не прямыми плоскостями, а имеющие поверхности с явно заметной кривизной прогиба — обычно гранит очень «не любит» подобной обработки и начинает крошиться. Возможно, правда, что кривизна поверхности достигалась затем путём дополнительной обработки плоскостей после среза по прямой, но тогда закономерно возникает вопрос в целесообразности подобной операции. Автору, к примеру, не удалось обнаружить подобным образом обработанных каменных блоков на античных памятниках, где использовался, как уже говорилось выше, гораздо более податливый известняк.

С проблемой «криволинейной» обработки гранита впрямую связана и своего рода «загадка» мегалитов с «полочками». Как правило такие камни представляют собой достаточно крупные моренные валуны, частично обколотые, на боковых поверхностях которых вырезаны аккуратные горизонтальные «полочки», стенки которых практически всегда скруглены по радиусу. В том же Хейнйоки, впрочем, встречаются и «полочки», выполненные более прямолинейно — просто как выборка породы из дикого камня под прямым углом.

Схожую в технологическом плане проблему представляла собой и выборка треугольных «чаш» в гранитных валунах. Исходя из того, что в Хейнйоки представлены достаточно типичные трёхгранные «пирамиды» с чашей сверху (иногда при этом — оборудованные боковыми полочками), можно предположить, что треугольные чашечники имеют некую генетическую связь с пирамидами с чашкой сверху. Практически идеальный треугольный чашечник из Суотниеми выглядел некой малопонятной аномалией, пока на Ореховом острове не был обнаружен его аналог("Треугольный чашечник на острове Ореховом"), но гораздо более грубый — скорее всего, это могла быть заготовка, отбракованная из-за того, что камень дал трещину при первоначальной обработке. Мегалит же из Суотниеми в этом плане представляет собой исключительный образец — чаша имеет форму почти идеального равностороннего треугольника, при этом нет трещин по углам (чего было весьма сложно достичь, учитывая морфологические особенности породы), а края чаши зашлифованы практически идеально. Возможно, что архаичной формой таких треугольных чашечников являются характерные «чаши» в скале у Суотниеми с «лестницей» — обе они треугольной (хотя и неправильной) формы, а одна из них при этом имеет по нижнему краю след, позволяющий предполагать использование некоего примитивного инструмента для выемки части породы.

Схожую с «полочками» шлифовку имеют и ступени обеих известных скальных «лестниц» — и в Хейнйоки, и у Суотниеми. При этом практический смысл этих конструкций не вполне понятен: при необходимости взобраться на скальный выступ не представляется проблемным с других направлений, а в случае с Хейнйоки и сама его высота не является особым препятствием, однако «лестница», хоть и весьма короткая, всё же была там сделана. Остаётся только предположить, что «лестница», возможно, имела на таких объектах некий символический смысл, а потому должна была быть сделана в любом случае. Вне зависимости от этих обстоятельств, интересно, что, явно имея технологическую возможность сделать глубокие «прямоугольные» ступени «классического типа», в обеих случаях ограничились изготовлением «шахматных» лестниц с весьма скромными ступеньками. Или же, если предположить, что эти объекты относятся к разным историческим эпохам, — возможно в то время просто не было технической возможности для вырезания подобных «ровных» ступеней. Но тогда закономерно возникает другой вопрос: почему при этом была возможность шлифовки гранита (операции технологически не менее сложной). Абстрактно можно предположить, что отшлифованы они были уже потом, естественным способом (в процессе отступления ледников, к примеру, или естественной эрозии), но подобная версия вступает в конфликт с традиционной версией датировки этих событий.

Необходимо отметить, что иногда достаточно качественную шлифовку имеют и просто плоские грани отдельных мегалитов, причём совершенно непонятно — зачем вообще понадобилось её делать? Ведь в других случаях такие же плоские «стенки» оставлялись совершенно неотшлифованными. Или же шлифовка в этих случаях была побочным следствием применявшихся технологических процессов резки камня?

Несколько особняком в числе гранитных изделий стоят пластины. Они встречаются только в Хейнйоки, и самых разнообразных типоразмеров. Предназначение их не вполне понятно — если мелкие использовались в качестве элементов кладки (хотя это могло быть и вторичное их использование), то назначение крупных совершенно неясно. Неясна и технология, помощью которой их получали. Объективно, если имелась возможность резать гранит по плоскостям, то почему нельзя было таким же образом делать и пластины? Однако все они имеют выраженную кривизну, и внешняя сторона их представляет собой необработанный край дикого камня-валуна, от которого они были отколоты. Как происходил сам процесс получения такой пластины — остаётся только догадываться. Большинство из крупных пластин сейчас обычно прислонены либо к скальным выходам, либо к отдельным валунам, но, возможно, это не было особенностью их использования, просто такие пластины наиболее заметны на местности. Понятно, что лежащие плашмя, подобные пластины очень быстро врастают в грунт и становятся практически неразличимыми. Частным случаем таких пластин можно, вероятно, считать подушкообразный камень, прислонённый к крупному мегалиту — он был видимо отрезан от крупного валуна, возможно как раз в процессе получения ровных плоских граней на последнем, после чего был установлен так же, как обычно устанавливались крупные пластины.

Достаточно характерным моментом является и то, что в одних случаях гранитные валуны практически любых размеров рассекались плоскостями, оставлявшими после себя ровные острые грани, тогда как в других — край камня просто стёсывался до получения относительно ровной поверхности, на чём обработка, собственно, и заканчивалась. Наиболее характерен второй случай для двух вариантов использования — либо это относительно некрупные камни, использованные в кладке, либо т. н. «столы», у которых таким способом выравнивалась верхняя поверхность и боковые грани. После чего в некоторых случаях на верхней поверхности выдалбливались чашки, но были ли эти процессы синхронными — однозначно утверждать нельзя, такие же чашки делались и на совершенно необработанных камнях, «столообразные» чашечники известны в Суотниеми и Хейнйоки, тогда как в Тиверске их не было (или они не были обнаружены). В целом же такие чашечники принято связывать с карельской языческой традицией.

Конкретные следы инструмента на гранитных мегалитах Карелии встречаются крайне нечасто, в том числе и из-за механических свойств породы (упомянутый несколько выше дефект поверхности камня, напоминающий след от дисковой пилы, является таковым лишь гипотетически); кроме уже упомянутого следа «клина» в Суотниеми наиболее интересен след «шпура» на «мастабе» в Хейнйоки. Сам мегалит был уже обколот по всем граням до своей своеобразной формы, отбракован и оставлен на месте без употребления он по всей видимости был из-за того, что дал трещину именно при пробивке этого «шпура», характер сохранившейся поверхности которого говорит о весьма высокой скорости вращения инструмента при его проходке. Сам же «шпур» по своим размерениям не имеет аналогов ни в окрестностях, ни среди современных образцов, остаётся загадкой и конечная цель тех, кто обрабатывал этот камень. Рядом находится не менее странный мегалит, по форме больше всего напоминающий «летающую тарелку», причём как, а, главное, зачем была получена такая форма — опять же, остаётся только догадываться. В любом случае, очевидно, что это не исходная конфигурация дикого камня, и остатки выбранной породы рядом с ним отсутствуют.

В ряде случаев на гранитных камнях присутствуют выемки неправильной криволинейной формы, некоторые из них при этом достаточно качественно зашлифованы. Особенно оригинально выглядит гранитный мегалит со следом «когтей» по типу «медвежьей лапы» - три параллельных борозды, по характеру повреждения поверхности схожие с обычными «чашками» на камнях-чашечниках. Каким образом и зачем именно был оставлен такой след на камне — также непонятно.

Мегалиты-«стелы», встречающиеся в Хейнйоки, более всего напоминают хорошо известные европейские менгиры, но отличаются от них тем, что имеют обычно выровненные или обколотые грани. Способ их установки также несколько отличается — из-за слабости местных грунтов они, как правило, устанавливались в обкладке из мелких валунов, придающей им дополнительную устойчивость. Такие же обкладки встречаются и вокруг некоторых других мегалитов. Частным случаем таких обкладок возможно являются т.н. "хвосты" - когда к достаточно крупному мегалиту с одной стороны пристраивается гряда из более мелких. В одном случае роль такого "хвоста" играет даже мегалит типа "пирамида с чашей".

Обобщая изложенную информацию, напрашивается вывод что на этих комплексах мы на самом деле имеем дело с двумя технологическими культурами разного уровня - несхожими, хотя, возможно, и взаимосвязанными. Одна из них - это, условно говоря, культура "строителей сейдов", предполагающая те же технологические приёмы, что использовались и при сооружении классических сейдов. Для неё характерна вырубка и обкалывание гранита (включая и получение гранитных пластин) некими достаточно примитивными инструментами, но в то же время она включала уже и технологии шлифовки гранитных поверхностей, использовавшиеся, в частности, при сооружении лестниц, и способы подъема и перемещения весьма массивных валунов. Вторая же технологическая культура принадлежала людям, имевшим, по всей видимости, гораздо более совершенные инструменты, позволявшие им пилить гранит (хотя и не допускавшие его фигурной резки), сверлить в нём очень глубокие отверстия и делать выборку породы весьма аккуратно, шлифовка гранита также выполнялась ими на гораздо более высоком уровне. Характерным примером сопоставления продуктов этих двух культур могут быть примитивные треугольные "чаши" на скале с "лестницей" в Суотниеми, и находящийся там же, но на другой стороне залива чашечник с практически идеальной треугольной чашей. По сложности решённых в процессе развития технологических задач по обработке твёрдой скальной породы вторую культуру можно поставить в один ряд с архаичными культурами Египта и Перу, хотя, скажем, такого уровня обработки камня, который наблюдается в мегалитической полигональной кладке в Перу, тут достигнуто не было (хотя и в Перу имеется объект, очень схожий по размерам и форме с монолитом в Хейнйоки, на котором был вырезан "кирпичик"). Не изготавливалось здесь и гранитных блоков правильной формы, как в Египте, хотя возможности для этого вроде бы должны были быть. Однако инженерные задачи по подъему и перемещению мегалитов здесь были вполне сопоставимы по сложности с теми, которые решались строителями Древнего Египта. Надо отметить, что и полигональную кладку местные строители пытались использовать, но камни для неё использовали относительно некрупные, и подгоняли их с минимальными трудозатратами. В наиболее хорошо сохранившейся в Хейнйоки камере, впущенной в вал, такая кладка начинается в нижней части одного из углов камеры, однако затем вся остальная обкладка камеры была выполнена уже существенно более примитивным способом. Возникает такое ощущение, что работу планировалось изначально сделать более тщательно, но что-то заставило строителей торопиться, и сооружение было достроено в спешке. Подобные камеры по косвенным данным (свидетельства летописей и результаты археологических исследований Тиверска) датируются XIII-XV веками и связываются с традицией местной карельской фортификации.

Автор надеется, что сведения, приведённые в этой статье, привлекут внимание не только любителей истории, но и профессиональных специалистов по обработке камня, которые смогут дать более квалифицированное заключение по особенностям технологий обработки карельских мегалитов. Только комплексный подход с применением методик различных, зачастую вовсе невзаимосвязанных научных дисциплин, как того и требует практика ландшафтной археологии, поможет дать ответы на те многочисленные вопросы, которые ставят перед современными исследователями мегалитические комплексы Карелии. И автору хочется верить, что ответы эти могут быть получены в самим ближайшем будущем.